Актер театра и кино.
Какой твой основной инструмент в работе актера?
Я не могу сказать это, это профессиональная тайна. Дело в том, что сейчас такое опасное время, когда каждый второй может назвать себя нормальным актером. Сказать – я актер, закончил какой-то кружок или курсы в Алматы. А потом он прочитает это интервью и скажет – о, как интересно! Я считаю, что у каждого актера есть свой инструмент, свое приспособление, с чем он работает. Я работаю своим чутьём, у меня очень развита интуиция, которая нужна мне, чтобы понимать, как меня воспринимает зритель в данную секунду, особенно в театре. Ты чувствуешь - чего он хочет, ты думаешь - получил ли он это, или нужно еще чего-либо добавить. Как пользоваться своим инструментом я не могу тебе рассказать, потому что это определенный опыт. Опыт, который получил с преподавателями во время обучения и опыт во время практики с людьми и коллегами, с которыми ты работаешь и развиваешься с помощью тренингов, спектаклей.
Насколько сложно тебе войти в образ и потом выйти из него?
Это значит, что актер перестает быть самим собой и становится кем-то другим? Если быть человеком разумным, то стать другим невозможно. Ты видишь, что все равно именно Чингиз Капин выходит в роли кого-то. Эту роль я транслирую с помощью текста, с помощью энергии, которая есть и, конечно же, с помощью цели, которую я преследую. Допустим, рассказать о том, что насиловать человека – это плохо. Поэтому я не могу понять, как можно войти в роль и выйти из нее.
Если представить кукольный театр – ты берешь образ, надеваешь его на руку, играешь и снимаешь. А на уровне нейронном, физическом, психическом понимание, что я теперь не такой как полчаса назад – такого быть не может. Я всегда имею контроль, я всегда вижу ситуацию со стороны. Мое сознание расширено настолько, что я вижу, как играю я и вижу, как это воспринимает зритель. После окончания спектакля, после аплодисментов я могу выдохнуть, что моя работа сделана. Но, придя домой думать над тем, как развивать качества этого героя дальше… Мне кажется – это непрофессионально. Быть актером – это такая же работа, как у любого другого мастера своего дела. Если это хирург - то ты сделал операцию, ты вымыл руки и поехал дальше за помидорами для своей семьи.
В одном из своих интервью Сергей Бодров старший сказал своему сыну, когда тот собрался стать актером, что это профессия недостойна мужчины. У тебя не было подобных разговоров с отцом?
На первом этапе, когда это было юношество, он, конечно же, сказал - надо сто раз подумать, потому что это не очень серьезная профессия. Но, на данный момент, когда я выхожу на сцену театра Артишок, либо театра Лермонтова, либо в кинотеатре мелькает мое лицо, отец все понимает. Сейчас с ним разногласий по поводу моей профессии нет. Есть другой вопрос – могу ли я, с помощью этой профессии, как гражданин Казахстана, обеспечить свою жизнь и своей семьи, которую я, конечно же, вижу в будущем. Тут у меня большие сомнения. Я сейчас на том уровне, что сломаюсь и пойду вести той. Ты сидишь в пробке по Аль-Фараби, на карточке банковской у тебя 7600 тенге, в кармане 400, багажник забит различными костюмами. И ты стоишь в пробке и думаешь – может, стоит подучить казахский, попросить Кирилла Фёдорова в стиле попсы сделать фотосессию в лиловом пиджаке, выложить это на chesnok.kz со словами: «Чингиз Капин, ведущий шоу Голос, ведущий утренней передачи, ведущий артист театра Артишок – представляет шоу программу!». На этом распутье я уже больше года или даже больше двух лет и все равно я держу оборону.
Несмотря на то, что в некоторые моменты я чувствую финансовую зависимость, я все равно не поддаюсь этой ситуации. Я уверен, что если будет терпение, ожидание и действие, которое происходит сейчас в основном на театральной площадке и отчасти в кинематографе, то случится и результат. Произойдет тот момент, когда твое творчество, то, чем ты занимаешься, то, что ты создаешь со своими коллегами, будет по праву оценено не только зрителем, но и государством. Почему я говорю государство, потому что театр Артишок довольно часто ездит на гастроли, и мы по-хорошему завидуем многим европейским независимым театрам. В других странах Европы независимые театры существуют, получая субсидии от государства. Мы тоже являемся жителями страны, города и могли бы получать какую-то стабильную сумму для того, чтобы быть уверенным в завтрашнем дне. На данный момент мы существуем только на доверии зрителя. Зритель платит деньги – мы получаем зарплату и даем качественный продукт.
Вы не боитесь, что если государство возьмет вас под опеку, вы будете делать по заказу конъюнктурные вещи?
Артишок вообще ничего не боится. Боятся люди, которые смогут нам помочь; и они будут требовать лишь потому, что они боятся за свое место. Мы можем делать все, что угодно, правда. Все, что мы делаем это хорошо, потому, что во главе нашей художественной части стоит уникальный человек для нашего города и страны – это Галина Пьянова. Любой проект может сделать значимым и интересным с творческой стороны, каким бы заказ не был. Даже если представить, что государство закажет сделать нам спектакль про 550 лет Казахского ханства - да, мы скажем, что сможем сделать это, но там наверняка будут какие-то условия.
Уже наступает время, когда большая часть населения города или страны отказывается от того, как они сейчас принимают информацию. Они отказываются от телевизоров, многие отказываются сейчас ходить в академические театры, людям интересно что-то новое. Тут государство будет вынуждено поддерживать людей, которые занимаются современной подачей информации.
Почему мало снимаешься в кино?
Я не снимаюсь в кино, которое не является художественным. Что значит художественное? Это значит очень многое. Фильм, который сделан профессиональной командой, с профессиональными артистами. Фильм, где есть непросто сценарий, а история, которая имеет некий замысел и идею, направленную на человека. Художественный фильм может существовать, если это не кино, направленное только на бизнес. Если ты приходишь в кино только заработать деньги, то это у тебя получится, но художественного в этом ничего не будет, потому что пытаешься сэкономить, и все это вылезает потом на картинке. Непрофессиональные артисты, ужасные локации, о художнике вообще речи не идет. Фильмы, которые могут быть художественными и, которым я сказал да в этом году, это «Неделимое», «Саташ» Тулегена Байтукенова и фильм Лены Лисасиной «Финансист». Мне действительно понравились сценарии. Как актеру, мне выслали сценарий, я его прочитал, и сказал – да, с большими деньгами или вообще без денег, с тяжелым графиком или снять за неделю. Кино – это, прежде всего сценарий и мне часто высылают всякую дребедень.
Если бы я хотел сняться в фильме Асель Садвакасовой или Нуртаса Адамбаева, в фильмах легкого жанра, рассчитанного на широкого потребителя, я бы это сделал уже тысячу раз, если бы я задался этой целью. Но я своей целью ставлю участие в совершенно других картинах, которые, по моему мнению, останутся в истории кинематографа, а не будут однодневным развлечением.
Конечно, трудно бороться со временем. Завтра мне может позвонить Асель Садвакасова, с которой мы прекрасно общаемся, и предложит сняться в фильме «10 причин не влюбиться в русского». С классным сценарием, снимает Узабаев, будет супермодная картинка, все это пойдет с крутым пиаром, и я понимаю, что мне это не интересно. Но я, как современный человек и нестабильный (что характерно для современного человека, потому что нет способа стабильного заработка, ты не уверен в будущем, не знаешь, что тебя ждет в 18м году), ты можешь сломаться и сказать: «Ну давай, Асель, да, я снимусь. Интересная роль, хорошо». Сам себя обманул. И потом, конечно же, буду жалеть, поэтому я все эти моменты оттягиваю. На данный момент, в 2018 году, мне предложили три роли в различных полнометражных фильмах. В одном режиссеру 20 лет, у него просто дофига бабла, он из Астаны, у другого режиссера историческая картина, рассчитанная на то, чтобы актеры снимались совершенно бесплатно, а потом за сборы им дадут денег. Третья картина делается просто от безысходности, потому что снимать что-то нужно, а денег нет и бюджет ноль. Мне не хочется огорчать этих ребят, но ничего не получится.
У врача есть больница или поликлиника, так же и у артиста должен быть свой дом и это театр. Это некая база, где актер формирует себя, стремится к совершенству. Актер должен уметь быть аристократом, недавно напомнила мне Галина Пьянова. Если он даже не аристократ, он должен уметь это делать. А как, если ты не читаешь литературу? Каким образом, ты, актриса, снявшаяся в пяти картинах, известная на всю страну, завтра сыграешь аристократку, если ты не занимаешься развитием, не читаешь книг и не раскачиваешь свое нутро, только и делая, что позируешь перед камерой?
И все же у меня есть мечта, как и у любого другого артиста – получить свою роль. Роль, в которой было бы очень круто поработать, чтобы она была наисложнейшей задачей. Сейчас, к сожалению, такое время, что актеров в кино берут по типажам, по каким-то личным интересам. Я не перестаю верить, что есть режиссер, который возьмется снять такую картину, есть сценарист, который напишет историю, когда-то, где-то это случится, может даже не в этой стране.
Я несколько раз в год езжу в Россию на пробы, но это, как правило, сериал для канала, например, ТНТ, который посмотрят пацаны из Кукуево под фисташки с пивом. Получается как пар в гудок. Мне кажется, артист, он для того, чтобы отражать, обмениваться энергией, это как обмен веществ. Есть ужасное слово, актер – проводник.
Назови три причины, почему ты любишь театр?
Благодаря театру ты не стареешь умом, если это опять-таки правильный театр. Второе это то, что в театре есть художественный руководитель, который направляет, бережет тебя как артиста, который помогает тебе, как артисту. Твой наставник. Ты не можешь быть гениальным артистом, который сидит на кухне и ждет роль, понимаешь. Третье это за зрителей, которые приходят на спектакли. Их же никто не заставляет, они сами покупают билеты, идут познакомиться с какой-то литературой, либо за современной драмой, либо просто уединиться, или, наоборот, с кем-то сблизится. Приходят, чтобы что-то понять, ответить на свои личные вопросы. В этом плане я театр очень сильно люблю. С каждым спектаклем, с каждым зрителем ты становишься более ощутимым в этом мире. А иначе ты летаешь как неприкаянная душа.
Самая большая профессиональная неудача?
Таких случаев куча. Ты каждый день ошибаешься, но такого, чтобы конкретно пролететь, такого, конечно не было. Бывает такое, что ты чувствуешь, что не туда повел спектакль, и весь коллектив за тобой куда-то не туда ушел. Выплеснул свою энергетику, которая была рождена в бытовой ситуации. Расстался с человеком близким, не спал неделю, приходишь в театр, а тебе и театр противен. Жить не хочется, а у тебя спектакль. Во время спектакля вроде все идет хорошо, потом наступает момент - из тебя это все выплескивается, меняется интонация, меняется цвет энергии, все становится очень жестким, грубым и начинается разрушаться атмосфера спектакля. Таким образом, не срабатывают режиссерские задумки, спектакль начинает отталкивать, и люди начинают ничего не понимать. Это не неудача, это больше непрофессионализм. Но все мы люди и бывает еще сложнее ситуации, когда в любом случае актеру все равно нужно выйти. В театральном мире говорят, что артист может не сыграть, если только он умер. Есть конкретный случай, когда у актрисы театра Лермонтова, во время её гастролей в Москве умерла мама. И она должна была выйти и сыграть спектакль, она это делает…
Когда у артиста плотный график и много спектаклей, он больше времени проводит на сцене, чем в реальной жизни. Это становится как наркотик. Это поглощает тебя, ты проживаешь жизнь героев и забываешь о своей. На мой взгляд, это одна из плат театральных людей.
Артисты это слабые люди?
Артист это машина, которая выдержит любой график, любой режим работы. Конечно, если артист будет постоянно расходовать свою душу – он скоро закончится. Он либо сопьется, либо повесится, либо перестанет быть артистом.
У тебя есть рецепт, как найти баланс?
Я всегда оцениваю свои возможности, всегда знаю свой предел. Если говорить о балансе, между творчеством и деньгами, то здесь все сложно. Невозможно выработать этот баланс, когда ты не знаешь, что будет у тебя завтра. Если бы знал, что через месяц у тебя начнется коммерчески успешный театральный проект, через три месяца в июле у тебя будут съемки, в офигительном художественном кино, то тогда ты можешь балансы разные искать, планировать и жить как человек. Но когда ты находишься в зоне, где, условно, люди слезли, только с деревьев, бьют себе в грудь, доказывая, что мы культурные – это невозможно. Никакого баланса здесь нет. Уже счастье знать - что ты есть, зачем ты находишься на этой земле в данный момент и в данное время. Например, я точно знаю свое предназначение. Я счастлив, потому что знаю, чем я хочу заниматься. Как я буду зарабатывать это уже второй вопрос. В этом нет моей слабости, в этом моя сила. Я с легкостью могу отказаться от проектов, где могут заплатить три тысячи долларов, за проведение культурной программы «Рухани Жангыру».
Когда ты осознал свое предназначение?
Когда поступил в театральный ВУЗ. Я понял, что это мое. Не было дня, чтобы я подумал – зачем мне в институт, зачем мне это надо. По сей день я просыпаюсь и просто лечу в театр, потому что там меня ждут интересные вещи, это я точно знаю. Я не представляю, как могут люди называть себя артистами, продавая себя. Конечно, артист должен себя продавать, но не разменивать. Разменивать, знаешь, на 200 или 500, на копейки. Я удивлен тому, что у нас есть молодые артисты, которые дают уже мастер классы, какие-то тренинги. Могу сказать, я приятно удивлен тем, что они еще за это деньги берут.
Ты завистливый?
Ужасно завистливый. Если я вижу, что дико популярный фильм, слабенький бюджет, при этом люди восхищаются артистами, то я завидую. Да, это то, что мне нужно, но за этим ничего не стоит. Это останавливает мою зависть. Когда я понимаю, что там просто обложка, просто дорогие вещи и хорошо отремонтированные зубы…
Несмотря на мои приглашения, которым я отказал, я все равно дал целых два согласия. Это авторское кино, о наркотиках, о том, как они распространяются. Это очень актуальная тема. Есть конкретные примеры, когда просто скрывается смерть молодого человека, или когда ты общаешься с человеком, а он в определенный момент достает кокс, как ни в чем не бывало, начинает его нюхать. Наркотики всегда были большим бизнесом, который всегда идет тесно с политикой, с правительством. Везде умеют договориться, особенно у нас, на Востоке.
Слава или деньги?
Деньги.
Каждый актер стремиться к славе?
Мне кажется, да. Просто некоторые артисты себя в этом обманывают, что они этого не хотят. Всеми людьми движут еще и пороки, не только благие вещи. Во мне есть и ангелы и демоны. Просто в какой-то момент люди становятся сильнее. Я мечтаю быть прославленным. Мне хочется быть, как Юрий Гагарин и в этом я не вижу ничего плохого. В детстве я мечтал стать космонавтом, теперь мечтаю стать, как Юрский, хотя, говорят Олег Даль, тоже круто.
Три твоих основных примера. На кого бы ты хотел равняться?
Алексей Баталов. Я хотел бы равняться на его интеллигентность, которой у меня нет, но она воспитывается. Она у него такая совершенная. Иногда думаешь - а как бы поступил в этой ситуации Алексей Баталов? И вдруг все выстраивается и это помогает.
Второй пример – это Галина Пьянова, это близкий человек. Она знает меня как вторая мама, знает меня изнутри в профессиональном плане. Конечно, лучше родной мамы тебя никто не знает. Галя знает меня как инструмент, я ей очень доверяю и я бы хотел на нее равняться. Она тот самый индикатор моего внутреннего огня. Смотря на нее и слушая ее, я понимаю, каким хочу быть я. Она меня настраивает на добро.
Третье – это я в детстве. Это очень важный период в человеческой жизни. Когда это неспелый плод, девственный со своей непосредственностью. У него есть определенные мечты, доверие. Сейчас доверия, конечно, нет, это очень дорогого стоит. Пальцев одной руки хватит пересчитать близких людей. В основном это семья. Бывает, дружишь с человеком 6 лет, близко друг друга знаете, потом раз и разошлись пути.
Три вещи, которые тебя раздражают в нашем обществе?
Я вообще не раздражительный, но меня очень сильно раздражает, когда сильно загрязняют наш город. Я даже сам чувствую, как будто это у меня в крови есть –вольность, что-то оставить, бросить. С одного места перебежать на другое, такой дух кочевника. Хотя, уверен, что кочевники, уходя с места, прибирали и закапывали остатки под землю. Это не обязательно прохожий, харкнувший на землю или оставивший пустой пакет от Hardees, это могут быть твои близкие, которые поели и не убрали за собой. Даже животные практически всегда за собой убирают.
Меня раздражает, что общество сейчас быстро ведется на какую-то любую тему. Завтра кто-то скажет, что человечество вымрет в ближайшие три года и нужно пить нейромультивит и всё… Общество очень ведомое. Но постоянно быть в оппозиции тоже невозможно, потому что ты можешь пропустить момент, когда судьба повернется к тебе лицом. У человека должна быть вера. У меня есть вера, хотя я ничего не понимаю в религии и не имею к ней отношения, я так воспитан. Я космополит, мои родители нерелигиозные и так далее – эти слова из спектакля «Уят», которые принесены мной в сцену. Но я с верой, чтобы не случилось - ты должен встать с колена.
Жалость к самим себе это, наверное, третье. Мы все ругаем акима, но мы могли бы поставить себя на его место, и даже на место президента. Мне кажется, у них гораздо более безвыходные ситуации, чем у нас. Поэтому стоить жить, идти за хлебом, зарабатывать и так далее.
Что для тебя успех?
Для меня успех – это когда успел сорвать куш. Когда ты сегодня вечером сыграл «Счастливые поют», на сцене Лермонтова, утром репетировать спектакль «Корова» по рассказу Андрея Платонова, после встретиться с Кириллом Фёдоровым, сделать крутой фотосет, а вечером пойти играть спектакль «#прямопотолеби». А на следующее утро поехать сниматься в крутой кинокартине. Пока это мое воображение. Но я знаю, что такое успех, его вкус. Это когда ты теряешь голову и можешь любому сказать: «Пошел вон отсюда, дверь закрой!», и сразу же твой успех заканчивается. Поэтому это очень опасная штука – успех, я к нему не стремлюсь. Я хочу баланс, о котором мы говорили. А баланс, он здесь и сейчас. Мы с тобой поговорили, попили чай, в этот момент я счастлив. Я не знаю, что будет завтра.
К чему ты стремишься?
К совершенству. Совершенство – это когда ты знаешь, что тебе будет за то, что ты делаешь, неважно плохое это или хорошее. Я не знаю совершенных людей, но хочется быть совершенным. Хочется не упасть, хочется не подвести, хочется не разменять себя. Не смотря на то, что мне уже исполнится 32 года, мне хочется стать артистом полноценного, качественного мюзикла, который работал бы на Бродвейском уровне. Хочется, чтобы через 50 или 100 лет говорили, что был такой театр Артишок, и в 2011 году туда пришел Чингиз Капин, и у него была такая-то история.
